Михаил Шолохов - одна из главных фигур в истории советской литературы. И дело здесь не только в достоинствах его книг, но и в том, что уже многие годы продолжаются дискуссии о том, сам ли писатель сочинил свое главное произведение - «Тихий Дон»? Сегодня мы хотим рассказать об этой и некоторых других страницах жизни Михаила Шолохова.
Как ему удалось избежать смерти в Гражданскую войну? Чем закончилась интрижка с женой «железного наркома» Николая Ежова? И почему писатель нравился Сталину?
«Два дня ждал смерти…»
Михаил Шолохов родился в 1905-м, так что его молодость пришлась на бурные годы революции и Гражданской войны. Будущий писатель ощутил их на себе в полной мере - в начале 20-х он чудом избежал смерти.
В 15-летнем возрасте будущий писатель вступил в продовольственный отряд, изымавший у крестьян хлеб, и попал в плен к анархистам легендарного Нестора Махно.
«Как-то он - совсем молодой парень - ехал на лошади по степи, и его схватил разъезд махновцев, - рассказывала со слов отца Светлана Шолохова, - Повели в хату. А там - сам Нестор Махно. Папа удивился, что Махно совсем маленький, низкорослый, худощавый. Тот хотел сначала отца расстрелять. Думал, что Шолохов - красноармеец. Но за него вдруг заступилась какая-то женщина: "Батька, ну что же ты с детьми воюешь?!" Тогда Махно папу отпустил, сказав на прощание: "Чтобы я тебя здесь больше не видел!"».
Второй случай произошел в 1922 году. Причиной также послужила продразверстка - только на этот раз претензии к Шолохову нашлись уже у советских властей. «Я вел крутую линию, да и время было крутое; шибко я комиссарил, был судим ревтрибуналом за превышение власти… — вспоминал позже писатель. — Два дня ждал смерти…» Шолохова поймали на обсчете - как говорила Светлана, отец подправлял размер налога в меньшую сторону, помогая малоимущим семьям.
Обвиняемого ждал революционный суд-тройка и расстрел. Однако на заседание родители Шолохова привезли новое свидетельство о рождении, где выяснилось, что их сын не является совершеннолетним. По этой причине наказание изменили, дав Шолохову один год исправительных работ в колонии для несовершеннолетних и отправив в подмосковное Болшево.
Писатель или плагиатор?
Щолохов быстро показал, что провидение оставило его в живых не зря. Уже в 1928 году были опубликованы первый и второй тома его легендарной эпопеи «Тихий Дон».
Огромная популярность произведения и то, что первые части писатель, по собственным заявлениям, создал уже в 20-летнем возрасте, породила немало теорий, ставящих под сомнение авторство Михаила Шолохова. Такие соображения высказывали и маститые коллеги литератора. Так, Александр Солженицын говорил:
«Книга удалась такой художественной силы, которая достижима лишь после многих проб опытного мастера, — но лучший первый том, начатый в 1926 году, подан готовым в редакцию в 1927 году; через год же за первым томом был готов и великолепный второй; и даже менее года за вторым подан и третий, и только пролетарской цензурой задержан этот ошеломительный ход. Тогда — несравненный гений? Но последующей 45-летней жизнью никогда не были подтверждены и повторены ни эта высота, ни этот темп».
Слова Солженицына стали знаменитыми, хотя специалисты усматривают в них личный мотив. Профессор Института мировой литературы им. Горького Александр Ушаков отмечает:
«Вернувшись в 50-е годы из ссылки, Александр Исаевич первым делом отправил Шолохову письмо, в котором назвал его великим писателем. Но когда Шолохов выступил против присуждения повести Солженицына "Один день Ивана Денисовича" Ленинской премии, тот, видимо, затаил на него обиду. Уехав жить на Запад, Солженицын - мне это точно известно - стал искать человека, который написал бы антишолоховскую книгу. И, разумеется, нашел (речь идет об опубликованной в Париже в 1974 г. "Стремя „Тихого Дона", где исследователь пытается доказать, что автором романа был не Шолохов)».
Тем не менее, Солженицын был далеко не единственным, кто выражал подобные сомнения. Так, рассказывается, что никогда не верил в авторство Шолохова писатель Алексей Толстой.
Сомневался в нем и литературовед, академик РАН Дмитрий Лихачев. А поэт Александр Твардовский, хоть и не отрицал само авторство Шолохова, все же считал вполне возможным заимствование материалов из какого-то первоначального источника.
Именно переработка найденной рукописи и является основной теорией противников авторства Шолохова. Среди кандидатов на «первоначальное авторство» наиболее часто упоминается Федор Крюков - казак и участник Гражданской войны на стороне Белого движения, умерший в 1920 году.
Крюков известен как автор ряда произведений, посвященных жизни донского казачества. Считается, что в последние годы он работал над главным романом своей жизни и носил рукопись с собой. Работу прервала смерть - согласно главной версии, от тифа, но существует мнение, что Крюкова убил и ограбил знакомый с ним тесть Шолохова Петр Громославский.
Несколько лет назад Имперский военный музей в Великобритании обнародовал большую групповую фотографию казацких командиров, на которой можно увидеть Громославского, стоящего рядом с Крюковым - в руках у последнего дорожная сумка где, как считают сторонники теории, и лежит рукопись «Тихого Дона».
Существуют и другие, весьма экстравагантные, теории. Так, по одной из них, роман написан поэтом Николаем Гумилевым, избежавшим расстрела в 1921-м и тайно проживавшем на Дону - не имея возможности раскрывать личность, он публиковал произведения через Шолохова.
Возвращаясь к теории со взятым у Крюкова или у кого-то другого первоисточником - интересно, что определенный вклад в нее внес и сам Шолохов. На XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 года писатель сказал:
«Будем бить врага так, как никто никогда его не бивал, и смею вас уверить, товарищи делегаты съезда, что полевых сумок бросать не будем — нам этот японский обычай, ну… не к лицу. Чужие сумки соберем… потому что в нашем литературном хозяйстве содержимое этих сумок впоследствии пригодится. Разгромив врагов, мы еще напишем книги о том, как мы этих врагов били».
Впрочем, в остальном Шолохов всегда последовательно отметал все сомнения в своем авторстве, а в 1929 году даже обращался в газету «Правда», предоставив рукописи первых трех томов, план четвертого и попросив собрать официальную комиссию. Такая комиссия была собрана, и она однозначно подтвердила авторство Шолохова.
Позднее рукописи были утеряны, что подогревало слухи о плагиате.
«Папа не любил таскать с собой багаж, поэтому после расследования оставил текст "Тихого Дона" у единственного своего друга - Василия Кудашова, - рассказывала Светлана Шолохова, - Папа посчитал, что, раз его авторство признано, черновики ему не пригодятся. Про эту рукопись он вспомнил уже после войны и спросил у Матильды, жены Кудашова, который сам к тому времени уже умер в немецком концлагере, не осталось ли у нее дома его бумаг.
На что она, глядя отцу в глаза, ответила: "Нет, во время войны в квартире был пожар, и все пропало". Когда Матильда умерла, ее квартира досталась дальней родственнице. И та отдала нам рукописи, которые на самом деле Матильда сохранила».
По найденной в 1999 году рукописи вновь была проведена экспертиза, которая вновь однозначно установила авторство Михаила Шолохова. Но сторонники теории о плагиате до сих пор несогласны с ее результатами - они считают, что найденная рукопись содержит лишь процесс переработки изначального текста.
Шолохов и вожди
Вокруг «Тихого Дона» ходили кривотолки и другого рода - из-за суровой советской цензуры третий том эпопеи, повествующий о Гражданской войне, рисковал вовсе не выйти в свет. Считается, что дело с мертвой точки сдвинулось только после того, как друг и коллега Шолохова Максим Горький организовал ему на своей даче встречу с Иосифом Сталиным.
Светлана Шолохова рассказала, что Отец народов проникся к отцу симпатией:
«Вождю почему-то импонировало, что папа его честно и открыто критиковал. Однажды спросил: "Неужели вам не надоело, что на всех стенах - Сталин, в воздухе - Сталин, в газетах - Сталин?" А Сталин ответил: "Человеку нужен божок. Тот, кому веришь и молишься. Пусть это будет Сталин". Если папа чувствовал свою правоту, он шел до конца. Была у него как-то встреча со Сталиным и Горьким. Речь шла о Корнилове. Сталин начал с упреков: "Что это вы его изображаете таким героем?" На это отец спокойно ответил: "А он и был герой. Честный, храбрый и талантливый военачальник".
Отец никого не боялся. Однажды пришел к Сталину и заявил, что он за своих друзей, которых посадили в 1938 году, дает голову на отсечение. Сталин очень серьезно посмотрел на Шолохова и поинтересовался: "А вы не очень дешево цените свою голову?"»
Сталин не только помог писателю продолжить публиковать «Тихий Дон». Он также распорядился прекратить сфабрикованное отделом НКВД по Ростовской области дело, где писателя обвиняли в контрреволюционном заговоре. А в 1940-м способствовал присуждению Шолохову Сталинской премии, обронив в разговоре с членами комиссии: «Решать, конечно, писателям. Но мне как читателю роман нравится».
Со следующим главой государства, Никитой Хрущевым, у литератора были более холодные отношения. Известен случай, когда на одной из встреч с писателями генеральный секретарь сказал: «Что-то среди вас не видно Льва Толстого!». Шолохов не полез за словом в карман: «Да и среди вас что-то Ленина не видать».
А вот с преемником Хрущева - Леонидом Брежневым - сложились более доверительные отношения. Светлана Шолохова вспоминала: «С Брежневым отец был на "ты". Они встретились на Украинском фронте в Великую Отечественную. Оба полковники, они случайно пересеклись в одном из разбитых городков. Брежнев не знал, что перед ним писатель Шолохов, а Шолохов не знал, что это будущий генеральный секретарь.
Они отыскали единственное уцелевшее здание, чтобы переночевать. Дальше ехать было опасно - можно было попасть на минное поле. И вот папа и Леонид Ильич легли на большом широком столе на одну шинель, другой укрылись. Так и переночевали. Спустя годы отец узнал в новом генсеке полковника, с которым разделил ночлег. Напомнил Леониду Ильичу о том моменте. И они перешли на "ты". Но папа к Брежневу относился скептически. Ему не нравилась эта показушная любовь вождя к наградам и объятиям».
Нобелевская премия
Наиболее радикальные сторонники теории плагиата «Тихого Дона» утверждают, что Михаил Шолохов вообще не был писателем, а являлся лишь подставной фигурой, на которую под надзором спецслужб работал коллектив авторов с целью завоевать Нобелевскую премию по литературе. Такие рассуждения тяжело воспринимать серьезно, но действительно в нашей истории сложилась такая ситуация, что только Шолохов оказался единственным «нормальным» лауреатом престижной награды: Иван Бунин, Иосиф Бродский и Александр Солженицын не момент вручения бежали из СССР, а Борис Пастернак был вынужден от премии отказаться.
Подробнее о вручении Нобелевской премии Бунину читайте в статье «России - конец». Слава, изгнание и «любовь втроем» Ивана Бунина.
Желание советской верхушки видеть лауреатом премии именно Шолохова также доподлинно известно. В телеграмме от 07 апреля 1958 г., направленной советскому послу в Швеции, говорилось:
«Было бы желательным через близких к нам деятелей культуры дать понять шведской общественности, что в Советском Союзе высоко оценили бы присуждение Нобелевской премии Шолохову. Важно также дать понять, что Пастернак как литератор не пользуется признанием у советских писателей и прогрессивных литераторов других стран».
Тем не менее, за Шолохова ратовала далеко не только советская номенклатура. В 1964 году французский писатель и философ Жан-Поль Сартр отказался от Нобелевской премии по литературе. В своем заявлении кроме личных причин отказа он также указал, что Нобелевская премия стала «западной высшей культурной инстанцией» и выразил сожаление, что награда не была присуждена Шолохову и что «единственным советским произведением, получившим премию, была книга, изданная за границей и запрещенная в родной стране (роман Пастернака "Доктор Живаго")».
В 1965 году Шолохов получил Нобелевскую премию по литературе «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время». Премия была присуждена единогласно.
Впоследствии в СМИ неоднократно рассказывалось о том, что Михаил Шолохов не поклонился королю Швеции Густаву Адольфу VI, вручавшему премию. По некоторым источникам, это было сделано намеренно, со словами: «Мы, казаки, ни перед кем не кланяемся. Вот перед народом — пожалуйста, а перед королем не буду и все…» Однако сам писатель отрицал данную легенду: «Да нет же, был поклон. Был! Мне протокол ни к чему было нарушать. Я ничего такого не замышлял».
Жена «железного наркома»
Спутницей Михаила Шолохова на нобелевской церемонии была его супруга Мария Громославская. Их брак продлился шесть десятилетий и произвел на свет четырех детей.
Однако и в этом на первый взгляд образцовом союзе есть свои темные страницы. Шолохов изменял жене, и одна из его измен стала достоянием истории. Любовная интрига связала писателя с Евгенией Хаютиной - женой легендарного наркома внутренних дел, одного из авторов Большого террора 1937-1938 гг. Николая Ежова.
Семейный дом Ежовых был далеко не мрачным местом - Хаютина часто устраивала там званые обеды и вечеринки. До этого женщина состояла в двух браках и не славилась целомудренностью - хотя, как рассказывают, в союзе с Ежовым она вела себя сдержаннее.
Чего нельзя было сказать о ее супруге. Близкая подруга Хаютиной Зинаида Гликина рассказывала, что Ежов заигрывал даже с прислугой, и вовсю использовал для свиданий конспиративную квартиру НКВД.
С Шолоховым Хаютина познакомилась летом 1938 года, когда он приехал в Москву жаловаться на преследования ростовского НКВД. Сначала Ежов сам пригласил писателя на дачу, а после стал замечать, что жена увлечена этим знакомством несколько больше обычного. В итоге, после очередного позднего возвращения Хаютиной, муж установил за ней слежку. Так что следующее ее свидание с Шолоховым было аккуратно запротоколировано, вплоть до ремарок «идут в ванную», «ложатся в постель» и т д.
Гликина рассказывала о дальнейшем: «После ужина Ежов в состоянии заметного опьянения и нервозности встал из-за стола, вынул из портфеля какой-то документ на нескольких листах и, обратившись к Хаютиной-Ежовой, спросил: "Ты с Шолоховым жила?" После отрицательного ее ответа Ежов с озлоблением бросил документ в лицо Хаютиной-Ежовой, сказав при этом: "На, читай!"
Как только Хаютина-Ежова начала читать этот документ, она сразу же изменилась в лице, побледнела и стала сильно волноваться. Я поняла, что происходит что-то неладное, и решила удалиться, оставив их наедине. Но в это время Ежов подскочил к Хаютиной-Ежовой, вырвал из ее рук документ и, обращаясь ко мне, сказал: "Не уходите, и вы почитайте!" При этом Ежов бросил мне на стол этот документ, указывая, какие места читать.
После этого Ежов окончательно вышел из себя, подскочил к стоявшей в то время у дивана Хаютиной-Ежовой и начал избивать ее кулаками в лицо, грудь и другие части тела. Лишь при моем вмешательстве Ежов прекратил побои, и я увела Хаютину-Ежову в другую комнату».
Хотя после этого муж уничтожил записи и не стал раздувать это дело, судьба Хаютиной сложилась трагически. За прошедшие годы Ежову неоднократно указывали на ее контакты с троцкистами, и в итоге Сталин настоятельно рекомендовал своему наркому подумать о разводе. Эта ситуация привела женщину к нервному срыву - и на фоне арестов ее друзей она отравилась люминалом в палате санатория на окраине Москвы (считается также, что яд ей прислал не видящий выхода супруг). Ежов на похоронах жены не присутствовал - он был расстрелян в феврале 1940-го.
«Скрывал ото всех дикие боли»
Тем не менее, ни эта, ни другие неурядицы не смогли поколебать брачный союз писателя - он прожил с женой в станице Вёшенская до своей смерти в 1984 году.
О последних годах жизни Шолохова рассказывает ухажившая за ним медсестра Валентина Борщёва:
«Первый раз, когда к нему надо было идти, не знала, во что одеться. Муж говорит: "Иди по-простому"... А у писателя - пиджак был и защитная рубашечка. На пиджаке протер локоточек. Я заштопаю, потом Марь Петровна заштопает. Дочка Мария приедет из Москвы: "Пап, ну я же тебе наряды привезла!" А он любил свое... Скрывал ото всех дикие боли (у Шолохова был рак горла и легких). Сидит, покуривает.
Уже был тяжелый, не ходил, мы возили его на коляске. Привезу его к Марье Петровне. Она уже спать ложится, а он шутит: "Ну что, Марь Петровна, ты довольна, приехал к тебе лауреат Нобелевской премии"...
Последнюю ночь в сознании был. Часа в два Марь Петровна уснула, он сильно пить просил. Выпил кружечку, к Марь Петровне руку протянул и закрыл глаза. Навсегда».
Читайте также:
"Я - буржуй". Двоеженство, корысть и тайна смерти Федора Шаляпина
"Чужих мужей нежнейшая подруга..." Жизнь и любовь Анны Ахматовой
- Ситуации, в которых люди почувствовали себя неловко из-за собственной невнимательности
- "Варила кашу и упала в обморок": девушки рассказали, как неожиданно поняли, что беременны
