Чего может стоить одна неправильная цифра в шифровке

Высокий профессионализм – это обязательное требование нашего ремесла. Для этого нужно знать и неукоснительно выполнять не только правила нашей работы, но и хорошо владеть темой, в которой ты крутишься. Если ты, например, служишь во фронтовой авиации, нужно знать её основы, терминологию, основы тактики, район действий твоего полка и многое другое. А ещё шифровальщику очень нужна интуиция, которая поможет избежать той самой роковой ошибки.

В первой половине 80-х наш истребительно-бомбардировочный полк каждый месяц выполнял учебные полёты в интересах Войск ПВО для проверки их боевой готовности и натренированности расчётов дежурных смен. Делалось это так. В полк приходила шифртелеграмма, которой предписывалось выполнить полёт в определённый день и в определённое время. Указывался маршрут полёта, состав группы, высота, скорость, контрольные точки и высота, на которой они должны быть пройдены. Всё время полёта от взлёта до посадки эти машины должны идти с ВЫКЛЮЧЕННОЙ бортовой системой радиолокационного опознавания. То есть наши средства ПВО фиксировали их, как чужие цели. И отрабатывали по ним всё, что положено кроме, конечно, реального пуска ракет. О таких заданиях в низовых звеньях ПВО не знал никто. Знали только старшие начальники.

И вот приходит мне очередная такая шифртелеграмма. Всё как обычно: дата, время, маршрут, координаты контрольных точек прохождения, высота пролёта над ними. Прочитал я расшифрованный черновик телеграммы, тщательно проверил текст, особенно в отношении всех цифр и чисел. Вроде всё правильно, можно делать на чистовик и докладывать. Но тут меня что-то остановило. Зацепился глаз за какую-то мелочь. Читаю ещё раз. Вроде бы нет никаких ошибок, но что-то не даёт мне покоя, какое-то смутное чувство тревоги и неправильности чего-то. Вчитываюсь в каждое слово ещё раз и останавливаюсь на цифрах, указывающих высоту прохождения машин в одной из контрольных точек.

Как сейчас помню, указаны были её координаты и высота «200 метров». Нет, возможно, наши полковые асы смогли бы пройти и на такой высоте. Но такое возможно разве что над уровнем моря или над равниной. А тут явно не море, а какой-то остров в Охотском море. И лететь-то будут не факт, что лучшие из лучших.

Взял я черновик этой шифровки и отправился к полковому штурману. Пусть он либо развеет мои сомнения, либо укрепит их. Поделился с ним своими соображениями, озвучил координаты этой точки и обозначенную в шифровке высоту. Тот развернул свою штурманскую карту, нашёл искомую точку и призадумался.

– Да, похоже, ты прав. Что-то тут не так. Это остров с грядой скал. Идти на такой высоте над ними – это уж как-то чересчур. А ты не мог ошибиться?

– Да нет, с моей стороны ошибки быть не может. Исключено стопроцентно.

– А те, кто прислал шифровку?

А вот это уже вопрос. Прощаюсь со штурманом и возвращаюсь в шифрорган. Поднимаю трубку и звоню в восьмой отдел армии. К телефону подходит дежурный сержант. Прошу его взять в руки нужную шифртелеграмму и посмотреть её на предмет уточнения цифры, которая меня так беспокоит. Что написано в шифровке? Тот смотрит и отвечает: «200 метров». Мне бы успокоиться и закончить это дело, но интуиция прямо-таки вопит: тут что-то не так, не может быть такого.

Походив по кабинету ещё с десяток минут в раздумьях и сомнениях, звоню ещё раз, но на этот раз прошу к телефону дежурного офицера отдела. Объясняю ему ситуацию, свои сомнения, содержание разговора со штурманом и прошу его взять самому в руки подлинник шифртелеграммы, именно ПОДЛИННИК и посмотреть нужное место. Тот, судя по всему, понял мою озабоченность, нашёл шифровку и вчитался.

И тут слышу от него тааакой мат! Не в мой адрес, конечно, но всё же. В подлиннике телеграммы чёрным по белому написано: «высота 2000 метров». 2000, а не 200 ! Вот так-то. Сержант тот, оказывается, смотрел вовсе не подлинник, и озвучил мне вариант с ошибкой, уже допущенной их шифровальщиком. Всего-то на один нолик. А во что он мог обойтись и чего стоить, страшно даже подумать. Конечно, если бы моя интуиция промолчала, и я принял бы всё за чистую монету.

Конечно, была вероятность того, что штурман полка и отцы-командиры, прокладывавшие маршрут полёта для этих экипажей, заметили бы эту ошибку, сами засомневались, обратились ко мне, и в конечном итоге общими усилиями мы бы исправили её. Но реноме шифрслужбы было бы в их глазах подорвано, да ещё как.

Выяснилось потом, что телеграмму эту шифровал сержант-срочник. Больше я о нём ничего не слышал.

Конечно, эту историю тут же доложили нашему армейскому шефу, поскольку несколько дней спустя от него в полк пришла шифртелеграмма: впредь все материалы шифрпереписки, касающиеся полётов в интересах Войск ПВО по облёту целей, хранить до окончания полётов и их разбора. Обрабатывать их исключительно офицерам. Так что всё хорошо, что хорошо кончается.